Ознакомительная версия.
Бесшумно появляется Марсела, стоит рядом с ним.
Марсела (тихо). Ваша милость…
Теодоро (подскакивая от ужаса). Что? Где?! Кто это?
Марсела. Это я, ваша милость.
Теодоро. Кто я?
Марсела. Я, Марсела.
Теодоро (приглядевшись). Блудница?
Марсела. Нет.
Теодоро. Что значит, нет? Ты Марсела или не Марсела?
Марсела. Я – Марсела, к вашим услугам. Но я больше не блудница.
Теодоро. Кто же ты, в таком случае?
Марсела. Я – святая.
Теодоро. Что?!
Марсела. Это мое твердое решение. Отныне я буду благонравной, чистой и добродетельной. Святая Марсела – вот как меня теперь следует звать.
Теодоро. А церковь тебя уже канонизировала?
Марсела. Всему свое время.
Теодоро. Ладно. И что такой уважаемой святой нужно от простого грешника?
Марсела. Я жажду мести.
Теодоро. Я тебе ничего не сделал.
Марсела. Нет, не вы. Я хочу отомстить Сервантесу.
Теодоро. А, это… Добродетельное желание. И очень благонравное. Он что, тебя бросил?
Марсела. Да. Со стула.
Теодоро. Прости?
Марсела. Я села к нему на колени. Я просто работала, а он меня сбросил. Я стала посмешищем. Я растеряла всех клиентов.
Теодоро. Сочувствую.
Марсела. Я знаю, ваша милость тоже от него пострадали.
Теодоро. Нет, это не так. Меня он со стула не бросал. Но ты права. Он друг этого мерзкого Дон Кихота. Так что, пожалуйста, мсти ему. Не имею ничего против.
Марсела. Речь сейчас не обо мне, а о вас. Ваша жена…
Теодоро (прерывает). Что? При чем тут моя жена?
Марсела (многозначительно). Дон Кихот, ваша милость.
Теодоро. Дон Кихот? Да моя жена просто дурачится. Она издевается над ним. Ничего серьезного…
Марсела. Вы так думаете? А что за письмо у вас на столе?
Теодоро. Это так. Разные счета. И вообще, кто ты такая, чтобы я давал тебе отчет?
Марсела. Хотите узнать, чем он занят сейчас?
Теодоро. Нет не хочу. Мне все равно. Кто он такой? Худородный дворянин, идальго. Да, может, и не дворянин даже. Напялил себе на голову таз для бритья и думает, что он – рыцарь. Таких рыцарей в каждой цирюльне по три штуки… (Не выдержав.) Ладно, черт с тобой! Чем он занят?
Марсела поворачивает голову в другой конец сцены. Он озаряется светом. Там сидит Дон Кихот. Рядом с ним – просто одетая Дульсинея. Она кормит Дон Кихота из ложечки.
Дон Кихот. Прекраснейшая из прекрасных…
Дульсинея. Ешь-ешь! Ты такой худой, у меня просто сердце разрывается.
Дон Кихот. Благодарю тебя. Но я уже наелся.
Дульсинея. Ты даже не распробовал.
Дон Кихот. Если я съем еще чуть-чуть, Россинант меня не выдержит.
Дульсинея. Зачем тебе Россинант?
Дон Кихот. Какой же рыцарь без доброго коня?
Дульсинея. Господи, ты меня пугаешь! Неужели опять эти ужасные приключения, эти отвратительные подвиги?
Дон Кихот. Но, душа моя…
Дульсинея. Нет! Я запрещаю тебе! Отныне – все. Никаких боев, никаких великанов, никаких приключений на собственные брыжи. Ты мой – и точка.
Дон Кихот. Да, но…
Дульсинея. Разве я не законная дама твоего сердца?
Дон Кихот. Это так, госпожа.
Дульсинея. Тогда поцелуй меня.
Дон Кихот. Я не смею…
Дульсинея. Ну, раз ты такой робкий, тогда я тебя поцелую!
Теодоро хватается за голову.
Теодоро. Нет!
Свет над Дон Кихотом и Дульсинеей гаснет.
Теодоро. Я убью этого мерзавца… Своими руками. Нет, что за глупость? Конечно, не своими. Я найму знающих людей. У тебя есть на примете парочка наемных убийц?
Марсела. Ваша милость, убийцы – дело ненадежное.
Теодоро. Что же мне теперь – на дуэль его вызывать? Он же меня зарубит, этот ненормальный!
Марсела. Сеньор, забудьте про Дон Кихота.
Теодоро. То есть как – забыть? Может быть, еще и простить его прикажешь?
Марсела. Не он ваш подлинный враг. Он просто сумасшедший, он не может даже воспользоваться ситуацией…
Теодоро. Кого же тогда убивать?
Марсела. Сервантеса.
Теодоро. А он-то тут при чем?
Марсела. Это он всему виной.
Теодоро. То есть?
Марсела. Ваша жена потеряла разум. Она льнет к Дон Кихоту, потому что он зовет ее дамой своего сердца. Они просто воркуют, как два глупых голубка. Но когда она еще была здорова, ее соблазнил Сервантес. И она изменила вам с ним…
Теодоро. Ты врешь, блудница!!!
Марсела. Я – святая Марсела.
Теодоро. А мне плевать! Но ты врешь! Никогда я не был рогоносцем! И впредь не собираюсь!
Марсела (вытаскивает из-за корсажа письмо). Вот, прочтите…
Теодоро. Что это?
Марсела. Письмо вашей жены Мигелю Сервантесу де Сааведре, королевскому комиссару.
Теодоро (выхватывает письмо). Дай сюда. (Смотрит.) Да, почерк ее… (Читает.) «Мигель, я считаю часы, когда непроглядная ночь опустится на землю…» Подумайте, какой слог! (Снова читает.) «…опустится на землю, и я снова смогу заключить тебя в объятия!» Черт! Черт, черт, черт! И это пишет моя жена! Я опозорен! Я убит!
Марсела. Нет, ваша милость. Ведь никто кроме нас с вами этого письма не читал.
Теодоро. Да, но она его писала!
Марсела. Забудьте о письме. Думайте о возмездии!
Теодоро. Возмездие, дьявол его побери… Я устрою ему возмездие. Это будет такое возмездие, которого свет не видывал!
Марсела. Что вы намерены предпринять?
Теодоро. Для начала подошлю к нему наемных убийц. У тебя нет парочки? Впрочем, я уже спрашивал.
Марсела. Сервантес – опасный человек. Он бретер, он мастерски владеет шпагой. Он просто убьет ваших наемников, а перед этим узнает, кто их подослал.
Теодоро. Да, это мне не нравится. Что же делать?
Марсела. Я скажу вам, что делать…
Свет в их углу сцены гаснет. Зажигается свет в углу таверны. Там сидят Дон Кихот и Санчо Панса. В руках у Дон Кихота Евангелие.
Санчо. Что это вы читаете с таким интересом?
Дон Кихот. Евангелие, Санчо.
Санчо. Я слышал много хорошего про эту книгу.
Дон Кихот. Ее не миновала судьба других книг.
Санчо. В смысле, ваша милость?
Дон Кихот. Ее часто используют во зло. Замечал ли ты, Санчо, как часто злые намерения оправдываются цитатами из Евангелия?
Санчо. Само собой, ваша милость. Добрые-то намерения оправдывать не надо.
Дон Кихот. Скажи, Санчо, ну, а сам ты ведь добрый христианин?
Санчо. Чистокровный, ваша милость.
Дон Кихот. Так, значит, ты читал Евангелие?
Санчо. Что вы, сеньор, зачем мне это? Так я живу с чистой совестью, делаю что хочу и непременно попаду в рай. А начнешь читать, так сразу выяснится, что я чего-то не то вытворяю.
Дон Кихот. Но ты бы мог вести себя в соответствии с Евангелием.
Санчо. Ох, ваша милость, зачем мне эта головная боль?! Мне и одна-то заповедь – не укради! – столько огорчения доставляет. А если я остальные девять узнаю, что будет?
Дон Кихот. Будешь следовать им.
Санчо. Легко сказать. В голову так и лезут греховные мысли.
Дон Кихот. Грех, Санчо, не в мыслях, а в их отсутствии.
Санчо. Понимаю, философия… Не кормит, не поит, и спать не дает.
Дон Кихот. Забудь ты о своих поговорках. Послушай-ка лучше, что говорит Христос: «Приидите ко мне все страждущие и обремененные – и я упокою вас».
Санчо. В каком это смысле – упокою? Со святыми упокой, что ли?
Дон Кихот. Да нет же! Он принесет успокоение мятущимся душам.
Санчо. Моя душа и так спокойна – лишь бы кормили вовремя.
Дон Кихот (задумчиво). «Приидите ко мне все страждущие и обремененные…» Что должно было быть в сердце у человека, чтобы он решился сказать такие слова? Какая смелость, какая щедрость, какая любовь к людям!
Санчо. Ваша милость, да какой же он человек? Это же сын Божий.
Дон Кихот. Твоя правда, Санчо. Но все равно, это его подвига не умаляет.
Ознакомительная версия.
